Паралельно с приготовлением щавелевого супа следует поставить варить 3 – 5 яиц. Их следует отварить «вкрутую». Затем слить горячую воду и залить яйца холодной водой. Дать постоять минут пять, после чего, почистить и порезать на «половинки», либо порубить произвольно ножом на маленькие кусочки.

Теперь берем тарелку, кладем на дно мелко порубленное мясо, яйцо и наливаем черпачком суп. Сверху не забываем полить столовой ложкой сметаны и можно присыпать мелко-нашинкованным укропом.

Вкус у щавелевого супа совершенно специфический, но самое главное – он хорош не только в горячем, но и в холодном виде.

Теперь можно быть полностью успокоиться: все необходимые витамины заполнили собою каждую клеточку вашего организма и вы, окончательно восстановившись, можете смело заявить: «Жить – это хорошо. А хорошо жить – еще лучше!».

Простая уха. Фото автора

Пошли мне, Боже, такую рыбу, чтобы хоть раз не надо было врать!

(Молитва рыбака)

Если б четверть века тому назад, кто-нибудь мне сказал, что в Ленинграде – портовом городе – существует проблема с рыбопродуктами, я бы в это не поверил. Каково же было мое удивление, убедившись в этом воочию.

Перебравшись окончательно в «колыбель революции» в 1984 году, я был шокирован отсутствием рыбы в городе, берега которого омываются водами Балтийского моря. Только не вздумайте опровергать мое утверждение, ссылаясь на обилие замороженной рыбы, лежащей в фирменных магазинах «Океан». Тот, кто знает толк в рыбе, за километр будет обходить стороной подобные магазины. Когда я произношу слово «рыба», то в первую очередь подразумеваю свежую живую рыбу.

Сегодня, конечно же, кое-где (скажем, в «Русской рыбалке»), можно не только встретить, но и самому принять участие в выуживании осетра или стерляди, которую тут же, на ваших глазах приготовят и подадут к столу. Но позволить себе такую роскошь может далеко не каждый. Я с трудом, к примеру, могу представить себе рабочего Кировского завода, который после тяжелого трудового дня, заглянул на часок в это заведение для того, чтобы пропустить стаканчик-другой холодной водочки, закусив при этом, розовым стейком из лосося или заливным из севрюги. Подобные заведения не для гегемона.

Почему я удивился отсутствию рыбы? Да потому, что там, в песках Кызыл-Кумов, откуда я родом, в самом сердце пустыни, живая рыба – вполне нормальное явление. И не какая-нибудь там корюшка или плотвичка, которой у нас стыдно даже кошку угощать, а самые настоящие что ни на есть двухпудовые сомы, белый амур, усач, сазан, жерех, змей-голова и еще куча всяких других рыб.

С самого детства, сколько я себя помню, так или иначе, жизнь моя была связана с рыбалкой. А рыбаки у нас, надо сказать, отменные, доки своего дела, хотя никто не считает себя профессиональным рыболовом. Это как хобби или, если хотите, как потребность души, без которой немыслима жизнь обыкновенного мальчишки, юноши, мужчины. Сколько забавных историй и курьезов связано с рыбалкой у каждого жителя пустынной Азии!

Что такое «мороженая рыба» до недавних пор мои земляки точно так же не знали, как жители Ленинграда не знали о существовании в продаже живой рыбы. Все это я называю парадоксом географии, ибо никак иначе это явление объяснить невозможно.

После знаменитой горбачевской «перестройки» и ельциновской «демократии», в ходе которых во всех бывших республиках Советского Союза ускоренными темпами пошли преобразовательные процессы, сопровождавшиеся различного рода социальными эксцессами и катаклизмами, наша квартира в Питере, на какое-то время, превратилась своего рода «перевалочную базу» или коммунальную квартиру. В поисках работы и лучшей (а вернее – достойной) жизни, люди вынуждены были покидать веками насиженные «гнезда», перебираясь, кто куда: в Россию, Израиль, Германию, Штаты…

Так, очередным гостем в нашей квартире оказался мой товарищ Витя А., с которым мы некогда прожили в одном дворе более двадцати лет. А надо сказать, что у себя на родине, в Бухаре, он был уважаемым и исключительно «нужным» человеком. Что и говорить, – заведующий кожно-венерологическим диспансером – должность, знаете ли, требующая почтительного отношения со стороны любого мало-мальски воспитанного и культурного человека. Особенно, в советскую эпоху.

Погостив у нас с недельку, Виктор, который не скрывал своего восторга по поводу нашего гостеприимства, перед самым своим отъездом, взял с меня слово – позвонить ему, когда я в очередной раз соберусь посетить Бухару. А поскольку я считаю себя человеком обязательным, то понял, что какую-то часть своего отпуска придется посвятить своему товарищу.

Все так и случилось. Едва я ступил на землю Благословенной Бухары, как в квартире моей мамы, где я остановился, раздался телефонный звонок.

– Ну что, «питерский балтиец» – узнал я его голос, на другом конце провода, – небось, соскучился по настоящей рыбалке? В выходные ничего не планируй – поедем на Тудакуль.

И не дав мне опомниться, он быстро бросил трубку.

Как и следовало ожидать, в выходные к нашему дому подъехала машина и стала сигналить. Я наспех переоделся, попрощался с домашними и мы покатили в сторону волшебного изумрудного озера, расположенного в 50 километрах от Бухары, среди желтых песчаных барханов.

– Слушай, Витя – внезапно хватился я. – А я ведь, не захватил с собой удочку?!

– Там все уже есть. – улыбнулся моей наивности Виктор и, коротко переглянувшись с водителем, громко расхохотался.

Мы прибыли на какой-то совершенно безлюдный полуостров, в середине которого сиротливо ютилась небольшая рыбацкая хижина, покрытая вместо крыши тростниками камыша. Немного поодаль стояла машина-автолавка ГАЗ-53. Возле хижины суетились несколько человек, которые завидев нас, выстроились как по команде в ряд, улыбаясь и приветствуя, по-восточному скрестив руки на груди и прижав их к сердцу. Судя по тому, как почтительно они разговаривали с Витей, я понял, что все уже было обговорено и продумано заранее. Я тут же сник. Все это мне напомнило фильм «Особенности национальной рыбалки», который только-только вышел на экраны кинотеатров. Естественно, до меня, наконец дошло, почему на мой вопрос об удочке, Витя так рассмеялся.

Тем временем шофер, достав из багажника ящик водки, натужно пыхтя, пронес его мимо меня вглубь хижины. Немного в стороне я заметил наспех сооруженное из глиняных кирпичей приспособление, на которое двое молодых людей устанавливали большой казан емкостью примерно 30 литров. Виктор жестом пригласил меня под навес, примыкавший к хижине. Здесь я заметил длинный узкий стол, с двух сторон, уставленный длинными же лавками. Под навесом было удивительно прохладно. Всюду, куда бы я ни бросил взгляд, меня окружало бескрайнее озеро. Поверхность «зеркала» была спокойной, но спокойствие это было величественным и умиротворяющим.